1. O киберпанкe

"Секретность - первородный грех человека. Фиговый листик в Садах Эдема. Главнейшее преступление против любви... Смысл жизни - получать, производить и передавать энергию, информацию, отрицательную энтропию. Термоядерная коммуникация - вот она, цель существования. Любая звезда подтвердит это! Секретность, сокрытие сигнала, скупое бдение у накопленных россыпей, боязнь света мотивированы стыдом и страхом. Как часто случается, правые наполовину правы, хотя и по сторонней причине. Они говорят, ханжески поджав губы: "Если ты не идешь против закона - значит, тебе нечего бояться правительственного надзора, прослушивания и негласного электронного наблюдения". Абсолютно так! Но логика - палка о двух концах. Пусть файлы ФБР, досье ЦРУ, диалоги, ведущиеся в Белом доме, будут в общем доступе. Пусть все будет открыто. Пусть все, что правительство делает, будет прозрачно, видимо всем и каждому. Правительству и полиции - скрывать свои действия в последнюю, наипоследнейшую очередь.

Тимоти Лири, Ph.D.

Несмотря на вопиющую бездарность, вторичность сюжетов и вымученную истертость языка, Гибсон был коммерчески невероятно успешен, и либеральные медиа вместе с далекими от компьютеров гуманитариями все, как один, приняли описанную им субкультуру за факт. Сотни раз перепродавшийся (никакой проститутке такого и не снилось) Билли Айдол записал альбом "Киберпанк", мгновенно объявленный крутейшим андерграундом. Коммерческие уроды наплодили тупых и лживых журналов об Интернете. Худосочная поросль киберпанка возникла на периферии хакерского сообщества. Среди мелких преступников, воровавших деньги у телефонных компаний, малахольных недоумков, присосавшихся к ящику с MTV, и психопатов-взломщиков чужих машин стало модным называть себя киберпанками.

Философия радикального крыла хакеров была изложена Р. М. Столлманом в Манифесте GNU задолго до появления гибсоновского "Нейромансера". Никаких ограничений на распространение информации не должно быть, так как они аморальны и затрудняют разработку программ. Столлман предлагал бойкотировать программы, которые запрещалось бесплатно распространять и модифицировать. В результате его деятельности (совместной, разумеется, с сотнями программистов) появилась возможность работать на большинстве компьютеров, пользуясь исключительно бесплатными программами (я, например, набираю этот текст в написанной Столлманом программе Емакс). Бесплатность, конечно, не так важна, как возможность распространять текст программы вместе с ее двоичным файлом - если у меня что-то не работает, я всегда могу прочесть текст программы, написанный на C или Lisp, и найти ошибку. Поэтому в программном обеспечении, распространяемом без жесткого копирайта, практически нет ошибок.

Молодежь, узнавшая о компьютере от Гибсона, писанием программ не интересовалась. Киберпанк не воспринимает компьютер как средство передачи информации - они считают, что компьютер есть не более чем орудие, оружие в войне за деньги и власть. Философские построения Ричарда Столлмана их интересовали гораздо меньше, чем взлом серверов. Видеть жизнь как непрестанную партию в Doom - каково? Главным фокусом политики киберпанка стало такое непереводимое понятие, как computer privacy - возможность засекретить любой документ в компьютере и спрятать его от окружающих. Перевода слова privacy на русский язык нет - скрытность в России не может иметь положительных коннотаций, а "привацы" и есть скрытность, но воспринятая целиком положительно.

Абсолютно надежный, хотя и крайне неудобный, метод шифровки основан на использовании шифровального алгоритма, по длине соизмеримого с длиной сообщения. Конечно, такая шифровка непрактична. Около двадцати лет назад математики разработали надежный (пока) метод шифровки, основанный на простых числах. Стозначное целое число разложить на множители нельзя без миллиона пентиумов, а вот 50-значное можно. Соответственно, нельзя узнать, из каких простых множителей состоит стозначное число, если оно не получено умножением уже известных простых чисел. На технической невозможности разложения больших чисел на множители основано большинство известных шифровальных алгоритмов.

В западном обществе, построенном на скрытности, слежке и добровольно-обязательном доносительстве, правительство не может смириться с компьютерной секретностью в руках индивидуума. Соответственно, непрерывная война в американском Конгрессе - может ли президент запретить использование частными лицами шифровальных алгоритмов? Правые, республиканцы, с их лозунгом идейного стукача "помогайте полиции", - за запрещение; левые, демократы, с инстинктивным либеральным недоверием правительству и силовым структурам, - против. Вопросы шифровки давно перешли из сферы технической в сферу политическую и экзистенциальную. В этом контексте, пожалуйста, перечитайте цитату из Тимоти Лири, вынесенную мной в эпиграф.

2. О квантовом компьютере

All numbers are infinite; there is no difference.

Liber AL 1.4

Правые, конечно, традиционно поддерживают силовые структуры и ФБР ("support your local police!"), настаивающие на принятии законопроекта, а левые, вместе с либералами, не менее целеустремленно голосуют за полную либерализацию шифровки. В России, без каких-либо на то дебатов, Ельциным был издан указ (списанный, видать, с клинтоновской инициативы) о запрете шифровок как класса, но настолько дурно составленный и невразумительный, что толковать его можно и так и эдак. Поистине, простота хуже воровства.

На самом деле этот вопрос, похоже, давно не имеет смысла. Природа распорядилась через головы дискуссантов - очевидно, эффективной шифровке не бывать. Квантовый компьютер, радикально новое вычислительное устройство, сможет делать расчеты, для производства которых на пентиумах оными нужно будет заполнить земной шар, а единственно надежный шифровальный алгоритм опять станет по длине сравним с переданным сообщением... В двух словах о квантовом компьютере.

Хорошо известно, что квантовая механика построена на невозможности точно измерить определенные параметры физического мира, как, например, скорость и координаты частицы. В подобной ситуации результат измерения параметров непредсказуем, поскольку экспериментатор самим фактом наблюдения непредсказуемо изменяет параметры системы. Парадокс этот разрешается многими способами. Самая простая (но тем не менее абсолютно непротиворечивая) интерпретация квантовой механики называется many world theory - теория многих миров. Согласно ей, мы живем одновременно в целом континууме вселенных, в каждой из которых параметры (такие, как скорость и координаты частицы) принимают любое допустимое значение, а факт измерения этих параметров расщепляет континуум вселенных на два подконтинуума. Проиллюстрирую это знаменитым экспериментом с кошкой Шредингера. Животное сидит в ящике и в него же положили ампулу с цианидом. На ящик направили быструю частицу, которая разрушит ампулу или нет - с вероятностью ровно половина. Если ампула разрушена - кошка сдохла, если нет - она жива. Пока ящик закрыт, никто не знает, жива ли кошка, но эта неопределенность разрешается, как только откроют ящик. В рамках нашей модели половина вселенных, где мы обитаем, содержит живую кошку, а половина мертвую, и в момент открытия ящика ситуация расщепляется: какие-то наши копии отправляются во вселенную с живой кошкой, а какие-то - с дохлой.

Этот механизм можно с успехом применить в компьютерном деле. Рассмотрим провод, по которому течет неопределенный сигнал с вероятностью половина - единица, с вероятностью половина-ноль. Такой сигнал называется кубитом, т. е. квантовым битом. Сто квантовых бит, текущих по проводу, несут сигнал, с равной вероятностью принимающий значения от нуля до астрономического числа 2100.

Пусть удалось сконструировать машину, производящую сигнал в 100 кубит (на самом деле трех кубит достаточно, но больше одного-двух пока получить не умеют). Тогда нетрудно построить компьютер, мгновенно решающий любую заданную наперед криптографическую задачу. Я поясню это на простом примере. Пусть задано число x порядка 2200, и необходимо определить, простое ли оно. Детерминистский (неквантово-механический) компьютер, способный это сделать, будет весить больше, чем вся Солнечная система. А с помощью провода, по которому подается сигнал в 100 кубит, определить, простое ли х, ничего не стоит. Пусть у нас есть механизм, лишенный любых квантовых неопределенностей (т. е. просто железка), который делит x на y и выдает на провод сигнал 1, если делится, и 0, когда не делится. Подадим на входе этому механизму сигнал в 100 кубит. Эффект будет таким же, как если бы мы подавали все числа от 0 и до 2100 одновременно, а результат будет среднеарифметическим (суперпозицией) нулей и единиц, полученных в каждом и случаев. Короче говоря, на выходе будет 0 если х простое, и очень маленький ненулевой сигнал, если х составное. Усилив этот сигнал, узнаем, составное или простое число х.

Другими словами, квантовые биты позволяют вести астрономическое количество параллельных вычислений на одном и том же процессоре, получая результаты, технически невозможные на самой совершенной детерминистской вычислительной технике. И это не предел. Можно представить себе компьютер, основанный на квантовой гравитации. Такой компьютер в принципе настолько же будет превосходить квантовый, насколько последний превосходит обычный (но это тема для совершенно отдельной статьи). Сэр Роджер Пенроуз, гениальный английский математик и физик, написал несколько книг, где он доказывает, что механизм человеческого мышления основан на квантовой гравитации. Если он прав, то способности человека не имеют границ - субъект, полностью овладевший потенциалом своего мозга, будет вычислять эффективнее, чем Солнечная система, заполненная транзисторами.

Миша Вербицкий
verbit@thelema.dnttm.rssi.ru